Примечание Главного Редактора

Выпуск первый
(о родных краях, о соотечественниках, об усмирении тухлого эгрегора)

Вижу реки и долины,
Вижу горы и моря,
Вижу заросли малины -
Это родина моя.
Там родился я когда-то,
Под малиновым кустом,
Неумытый и мохнатый,
Но с когтями и хвостом.

Я родился, нарядился,
Поглядел из-под куста
И невольно восхитился:
Что за дивные места!

Слева - реки, справа - горы,
Посредине - темный лес.
Тут сморчки, там мухоморы
Вырастают до небес,
Закрывают мокрой шляпой
В луже звезды и луну,
Точат зубы мама с папой,
Раки ползают по дну.
Обозрев окрест просторы,
Поразмыслив, я вскочил.
На все реки, на все горы
Громогласно возопил:

"Эй, родные, дорогие,
Тройники да двойники,
Не таитесь, проявитесь,
Соотечественники!"

И мгновенными огнями
Озарилось все вокруг...
"Там, в большой помойной яме,
Кто ты, чей ты, милый друг?"
"Я - Борис." - И тихий голос
Говорившего со мной
Разрезал ножами полость
Ржавой банки жестяной.
Воздух корками покрылся,
Рассыпались кирпичи,
Квак и повзвизг покатился
В оглушительной ночи,
Неизвестные мне вещи
В бликах бледного огня
Накренилися зловеще
И упали на меня...
Тут я сильно заскучал,
Очень быстро убежал,
И смеялся вслед Борис,
Председатель Дохлых Крыс.

Шел я лесом, шел я тропкой,
Топотал трясиной топкой,
И оглядывал окрест
Череду прелестных мест.
Слева, в мокром полумраке,
Кто-то чавкал и жевал:
Лысый Череп Полтораки
Там в пещерке проживал.
Он ворчал, что люди грубы,
Он умел переживать
И имел вставные зубы,
Чтобы чавкать и жевать.
Если кто к нему случайно
Забредал на огонек,
То потом в газете "Тайна"
И в журнале "Огонек"
Появлялись сообщенья:
Мол никто ли не встречал
Тех, кто сам, без приглашенья
Ту пещерку посещал?
Полтораки в возмущеньи
Всем газетам слал ответ:
"Мне не надо приглашенья!
У меня незваных нет!
Люди черствы! Люди жестки!" -
И рыдал он, как шальной,
Как из сломанной расчески,
Вынимая зуб вставной.

А в пруду жила русалка
Катерина Камбала.
"Ты хвостливая нахалка!" -
Вся родня ее звала,
Ибо хвост ее могучий
Мог достать до черной тучи,
Дождик мокрый выжимал,
И вообще он всем мешал

Повторюшка Дядя-Хрюшка
На осиновом суку,
По бумагам был кукушка
И твердил свое "ку-ку!"
(А вдали четыре стула
И железную кровать
Поднимал Силач Бамбула.)
Дядя-Хрюшка куковать
Перестал, свалился вниз
И на ниточке повис.
Подбежали три китайца,
Дядю-Хрюшку хвать за нос,
Утащили и пытаются
Задавать ему вопрос:
"Сколько будет дважды два?" -
Но лепечут "Кван-ды-ква,
Чу-чу-ли, цзы-бао-дум",
А по-русски ни бум-бум!

Я глядел вокруг с восторгом,
Лапой слезы вытирал,
И к родным своим просторам
Хвост пушистый простирал.
Что за лица, что за нравы,
Что за дивные места!
Нет, решительно неправы
Те, кто ходят без хвоста!

Только вдруг вздохнули горы,
Жалко дрогнула земля:
Показались ЭГРЕГОРЫ,
Щупальцами шевеля,
И пошли на нас парадом,
И состроились в каре,
И китайцы, пятясь задом,
Поползли к своей норе,
Дядя Хрюшка помолился,
С толстой ветки наклонился,
Прыгнул и попал хитро
Прям в помойное ведро,
Катерина Камбала
Расплескалась, поплыла,
Угодила носом в хвост,
Сорвала с понтона мост,
Зарычал Силач Бамбула,
Шкуру стал сдирать со стула,
Бросил стул и прыгнул в пруд,
Где карасики живут,
Лысый Череп Полтораки
Эгрегоров увидал,
"Наших паки бьют и паки!" -
Он катился и кричал.
"Мы не Паки, Полтораки," -
Эгрегоры возражают,
Номерные вскинув знаки,
Полтораки обступают,
Клац зубов, утробный чпок,
Скрежет, скрип... и ничего.
Где наш череп? ...никого,
Словно не было его.
Горе! Страшная беда!
Нас забудут навсегда,
Эгрегор проклятый съест
Даже воздух здешних мест!
Все бегут, скрываясь в норы
И дрожа, как холодец:
И Корябеда с забора,
И Наталья Горобец,
О которой до того
Не слыхали ничего.
Я один не задрожал!
Я один не убежал!
Я хвоста не поджимал,
Хвост из ножен вынимал.
И глядели небеса и горы,
Как хвостом махал я неспроста.
И летели наземь эгрегоры
Под напором моего хвоста!
Габабац! Бубах! Дадак!
Уходи жевать табак
Прямо в бочку, где матросы
Наплевали папиросы!
Эгрегоры застонали,
Головами замотали,
Уронили третий глаз
И спустились в унитаз.
...И тогда со всех сторон
Побежало эхо-звон,
Бочка-почка и Жиртрест
Со своих скатились мест,
Обитатели прудов
И болот и детсадов
Все ликуют и орут,
Прославлять меня бегут.
Обступили, закричали:
"Слава вечная тебе!
Чтобы не было печали,
Расскажи нам о себе!"
Я, конечно, был польщен, но
И смущен. На пень я встал
И откашлявшись смущенно,
Я отчаянно сказал:
"Вижу реки и долины,
Вижу горы и моря,
Вижу заросли малины -
Это родина моя.

Тут родился я когда-то,
Под малиновым кустом,
Неумытый и мохнатый,
Но с когтями и хвостом..."

Главный редактор Каряка размышляет о своих подвигах.
Крупная версия карты родной Дразнилии здесь.
Картинки нарисовала известная художница Полина.
Главный редактор напоминает: на все картинки в нашем
журнале можно щелкать! Тогда они увеличатся!
Это не относится только к Председателю Дохлых Крыс.

Назад,
к оглавлению