Сестра мне шепчет: "Благородно
Ты поступил, но где пятак?" --
"Теперь я с телом инородным
Сижу в кармане, как дурак!" --
Кричит сосед. "Ты не в кармане,
А возле дамы, что за нос
Дерзнул задеть!" -- "Позвольте с вами
Потолковать теперь всерьез!"
И вот мы сквозь тоннели едем,
К нам в окна смотрят фонари,
И громко ссорятся соседи,
Такие добрые внутри.
Но вот в вагоне свет мигает,
Что означает: остановка.
И поезд бег свой замедляет
У самого перрона ловко.
И мой невежливый сосед
С моим в кармане пятаком,
Какой-то прихотью влеком,
Из поезда бежит. И вслед
Выскакиваем мы с сестрой.
Со стен на нас глядит Момро.
Нас провожает шумный рой
Седых Служительниц Метро.
Сияет перед нами лестница,
Над ней написано: "Сюда
Войти в четверг четвертый месяца
Оставь надежду навсегда!"
Сосед же, унося пятак,
Бежит по лестнице вприсядку.
И развевается пиджак
Его, как сероватый флаг.
Ну что ж. Выходит, пересадка.
И мы тоже бежим по лестнице на станцию "Грязные пруды"
Новопосадско-зарядьевской линии.
В тоннеле стоит продавец механической еды,
А на потолке нарисованы какие-то зеленые линии.
Но мы еды не покупаем,
Бежим, как сумасшедший пес -
И у вагона догоняем
Соседа, что пятак унес.
И севши вместе с ним в вагон,
Мы видим: это был не он!
Увы! Увы! Похожа шляпа,
Похожи ленточки на ней,
Но вместо рук -- с когтями лапа,
И форма острая ушей!
Как быть? А поезд мчится, мчится
Среди чернеющих глубин,
Над нами древняя столица,
Под нами скрип стальных пружин.
Поникнув духом на минуту,
Я думал выйти из Метро,
Но гневом светятся как будто
Глаза Начальника Момро.
С портретов смотрит он, как ястреб,
Молчит, не тратя лишних слов,
Ни встать, ни съесть, ни рассмеяться:
Шесть глаз сверкают с трех голов.
И я сказал сестре: "Родная!
Гляди внимательно сюда:
Ведь эта линия, я знаю,
Со схем не сходит никогда.
Она ужасна и опасна!
Вот поезд движется по ней
И исчезает ежечасно
Среди мерцающих огней,
И шепчут дикторши стыдливо:
"Закрыт до завтра переход..." --
И долго с плачем пассажиров
Во тьме милиция зовет."
Мне сестра сказала: "Стыдно
Унывать. Забыл ты видно,
Что для тех, кто не баран,
Здесь имеется Стоп-Кран.
За него сейчас мы дернем
И из стенки вырвем с корнем.
Поезд вздрогнет на ходу,
Скажет грустно "Ду-ду-ду!"
Остановится в туннеле,
Как подводные тюлени,
Дверь откроет в тишине,
Чтоб уйти тебе и мне".
Вот к Стоп-Крану мы подходим,
На стене его находим,
Но не дернуть за него -
Рядом видим Кой-Кого.
Он стоит в зеленой шляпе,
Держит меч в зеленой лапе,
Дюжину зеленых глаз
Злобно выпучив на нас.
Говорит Кой-Кто: "Не смейте!
Слушайте и разумейте:
Я здесь сызмальства служу
И Стоп-Краны сторожу.
Если все же вы хотите
Выйти, то сперва решите
Три задачи про метро
Сочинения Момро!"
Тут дух воинственный взыграл
В моей душе, и я сказал:
"Не сможет твой корявый меч
Каряку надвое рассечь!
Тебя я вызову на бой
И мигом справлюсь я с тобой,
Тебя на цепь я посажу!" --
"Я острый меч в тебя вонжу,
То есть, вонзю, -- он закричал, --
Я побежу тебя, нахал!"
Но сестра моя сказала:
"Ты возьми назад нахала,
Брат мой молод и горяч,
Где условия задач?"
Я воскликнул в восхищеньи:
"Я прошу у вас прощенья!" --
И зеленый Кое-Кто
Тут же спрятал меч в пальто
Со словами: "Виноват,
Я нахала взял назад.
Есть в метро такой зверек,
Не хомяк и не хорек,
Не разносит он заразу
И не пачкает в углах:
Он мигает красным глазом
На распутьях и путях!
Не ворчлив, не злоязычен,
Машинисту он привычен,
На вопросы машиниста
Отвечает не речисто.
Вот вам первая задача:
Что такое это значит?"
Я задумался. Вопрос
Показался мне простым.
Но сестра, меня за хвост
Дернув, молвила: "Простыл
Мой братишка, извините,
Я отвечу вам. Итак -
Этот зверь зовется Митя.
Он когда-то съел пятак.
И теперь он в наказанье
На распутьях и путях
Подтверждает расписанье
И пугает распустях".
Кивнул сурово Кое-Кто
И закряхтев, сказал: "Ну что...
Задача номер два.
В метро есть зверь еще один,
Он невеликий господин,
Но без него едва
Ли ты войдешь в метро. Стоит
У входа он и всем велит
Одну проделать штуку.
А если ты решил схитрить,
Он знает, как остановить
Тебя: протянет руку
И сразу хвать тебя похвать.
Скажите, как же его звать?"
И я тогда сказал сердито:
"Конечно, это тур Никита --
Могучий тур, подземный бык,
Я вижу, всяк к нему привык,
А некогда его рога
Страх наводили на врага,
Его свирепое мычанье
Ввергало ящуров в отчаянье,
И фырканье его ноздрей
Разило гидр и упырей.
И кто мог знать, что бык Никита
Здесь встанет, всеми позабытый,
И всякий сможет подходить
К нему, и дерзко с ним шутить,
И имя древнее ковер-
Кать на чужой манер?"
Тут я смахнул слезу скупую.
Сестра сказала: "Я горюю
С тобой, но жизни в том закон:
Кто был велик, теперь смешон."
А Кое-Кто ресницы трет,
В платок сморкаясь, и ревет:
"Ведь бык Никита был мне другом,
Ходил он под небесным плугом
Намного раньше тех времен,
Когда слетел на землю он.
Мы облака рогами рыли,
Мы были стройны, шестикрылы,
Теперь не то, уже не то,
Я принужден носить пальто..." --
И все его двенадцать глаз
В слезах сверкают, как алмаз.
"Довольно плакать, убиваться,
Пора за дело приниматься!" --
Тут я промолвил. "Да, пора," --
Сказала строгая сестра.
И Кое-Кто в последний раз
Протер одиннадцатый глаз,
Сказал: "Задача номер три!
Волшебной Бочки что внутри?
К чему наш Хитрый Организм
Свой устремляет механизм?
Зачем движенье поездов
И электронный ход часов,
О чем, свой поднимая щит,
Начальник станции кричит?"
Сестра молчит -- и я молчу.
Нешуточный вопрос.
Навстречу красному лучу
Включается насос,
Рычит решительный мотор
Под крыльями резин,
И электричества напор
Надежней, чем бензин.
В чем цель усердия его?
Прибор не скажет ничего,
Лишь стрелки круглыя шкалы
Молчат и меряют углы.
Так жил и я в родном краю.
Я вспомнил бабушку мою,
Как говорила мне она,
Спокойной мудрости полна:
"Есть хвост и уши, пара рук,
Но заповедей три:
Что б ни случилось, помни, внук --
Не ври, не ври, не ври.
Пусть трижды хил и трижды слаб,
Пусть трижды ты велик --
Кто врет, тот прячется, как краб,
В какой-нибудь тайник.
Нет в жизни радостей ему,
И жить так невтерпеж:
Ведь он не верит никому,
Сам замышляя ложь.
Судьбы невзгоды треплют нас
Снаружи и внутри,
Но даже в самый трудный час --
Не ври, не ври, не ври!
Вот Кое-Кто торопит нас,
Ответа ожидая.
Сестра молчит, прищуря глаз,
И я сказал: "Не знаю!"
И вдруг ужасный Кое-Кто
Залез в карман пальто.
И вынул что-то из пальто
Ужасный Кое-Кто.
Он вынул носовой платок,
И слез своих утер поток.
Да, слезы хлынули из глаз
Двенадцати его.
И он чихнул двенадцать раз
И так сказал: "Чего
Не встретишь за пять тысяч лет!..
"Не знаю" - правильный ответ!"
И он свой меч из ножен вынул
И на пол меч уныло кинул.
"Я, - он сказал, - обезоружен.
Стоп-Крану больше я не страж.
И мой большой рабочий стаж
Мне ни на что уже не нужен.
Одна дорога мне теперь:
Я превращусь в простую вагонную дверь!
На мне напишут "Не прислоняться!"
И я буду послушно раздвигаться и сдвигаться.
Потом какой-нибудь шалун возьмет пятак
И соскребет с меня три буквы. И выйдет так:
"Не слоняться!" и после этого через меня
Не войдут в вагон в течение дня
Ни влюбленные, ни дети, ни чудаки, ни пенсионеры, ни поэты,
Будут заходить только милицейские пикеты,
Потому что они одни не слоняются,
А по делу ездят и за преступниками гоняются!"
Тут мы давай его с сестрой
Утешать.
Тут мы давай его ситро
Угощать.
- Ты не печалься, - говорим, -
Кое-Кто!
Ты всеми искренне любим,
Как никто!
Твой ценный опыт пригодится!
Твой гордый труд не пропадет!
- О нет, я опоздал родиться! -
Он говорит и слезы льет,
И грустной лапкой лапку бьет.
А поезд мчится. Вдруг над нами
В стене откашлялся динамик
И произнес: "Раз-два-раз-два,
Проверка... Говорит Москва.
То есть, нет - говорит младший начальник Иван Пятак.
Товарищ Кой-Кто,
Снимайте пальто,
Надевайте фрак,
Отныне в вашей жизни все будет не так!
Вы больше не будете мечом махаться,
Вы больше не будете рычать и кусаться,
Никто не станет больше бояться вашей исполнительной власти,
Назначаем вас заместителем Момро по художественной части.
Ваше новое постоянное место работы -
станция "Кудыкины горы",
Где растут помидоры,
Где нету ни печали, ни заботы.
Надеемся, что вы оправдаете наше доверие снова!
Спасибо за внимание. С вами был Иван Пятак.
Пишите письма, если что не так!
А теперь послушайте песню композитора Крутого!"
И что-то булькнуло внутри...
Сестра сказала мне: "Смотри!" --
Но я лишь на Стоп-Кран глядел
И потихоньку холодел:
Он красный был и из металла,
Похож на палку и клюку,
Но вдруг он потемнел устало,
Раскинул руки на бегу,
Пророс зелеными ростками
И сунул ветку в лапу мне!
И я был потрясен вполне.
Иван Пятак уж был не с нами,
И я не мог его спросить
О том, как должен поступить.
Я осторожно потянул за ветку.
Вагон же был похож на клетку,
В нем было много певчих птиц
И прочих непривычных лиц.
Он двери медленно раскрыл,
А фонари все чаще, чаще,
И вот наполнил шелест крыл
Тоннеля воздух говорящий:
Ведь диктор, заподозрив шалость,
К нам сквозь динамик обращалась.
"Хулиганы, хулиганки,
Нарушители, гражданки,
Совершая нарушенье,
Не препятствуйте движенью!
Поскорее хулигана
Оттащите от стоп-крана!
Если хулиган -- гражданка,
Оттащите хулиганку!
Ну а если вы хотите,
Выйти где-то по пути,
Вы, как люди, попросите,
Нам не жалко, но идти
Вам придется далеко,
Это будет нелегко."
Мы с сестрою сняли шляпы,
И на задние мы лапы
Вежливо, как люди, встали
И хвостами помахали:
"Извините, до свиданья и, пожалуйста, спасибо:
Мы прелестные созданья, нам бы с поезда сойти бы!"
Поезд вмиг остановился,
Поезд двери распахнул.
В подземелье укатился,
Мышью мимо прошмыгнул:
Точно не было его,
Фьють - и нету ничего.
В туннеле тихо и темно,
Не видно даже Зги,
Хотя она здесь ждет давно
И плачет от тоски.
"Где Зог, где невидимка-Зог? --
стенает в тишине, --
Куда ты подеваться мог,
В какой ты стороне?"
В туннеле тихо и темно,
И Зога не видать,
Он ищет Згу свою давно,
Не может разыскать.
Мы обещали им с сестрой,
Что в этот Новый Год
Зог повстречается со Згой,
Что он ее найдет.
Мы поняли это, мы это узнали
И тут же им все в темноте рассказали,
От радости Зог танцевал и рыдал,
Ведь Зога никто никогда не видал.
И дальше между черных шпал
Мы свой держали путь,
И не однажды я упал,
И не стонал ничуть.
И вот уже мы видим: вдали забрезжил свет.
Мы к станции подходим. А там встречают нас
И Ангел-Академик,
И Тур Никита славный,
И Кое-Кто сияющий
Двенадцатью глазами,
И диктор наш Констанция,
И сто милиционеров,
И двести машинистов,
И триста пассажиров,
И духовой оркестр.
И сам Момро, Начальник
На блюдечке с каемочкой
Нам подает Волшебный,
Нам подает Пятак!
И рядом с ним на пьедестале стоит зеленый Подземновтомат,
И я бросаю туда Волшебный Пятак.
И Втомат начинает светиться, становится красный, как томат,
И из него вылезает какой-то Хитрый Организм, устроенный так:
Сверху усики, снизу лапки, посредине глаза и живот.
Этот Организм обнимает нас с сестрою и куда-то ведет.
Мы едем на странной лестнице. Она движется сама.
Мы оказываемся в городе. Там наступила зима.
Мы летим по воздуху. Мы попадаем через окно к себе в квартиру.
Смотрим, а там уже все собрались за столом,
Стучат хвостами, улыбаются, готовятся к пиру,
Машут нам лапами, кричат: "А мы вас давно уже ждем!"
На столе, смотрю, стоит какая-то Волшебная бочка.
Мне говорят: "Ну давай, погляди, что там внутри". Я лезу и достаю
Оттуда листок бумаги. На нем стихи. Вот их первые строчки:
"Моя сестра и милый брат живут в чужом краю..."
Потом мы все вместе пили ситро и ели печенье.
Вот так и закончилось наше с сестрой необыкновенное подземное приключение.
